Замерзшие: 5 месяцев в снегах Гренландии - Митчелл Зукофф

Озабоченный происходящим в Гренландии командующий Атлантическим флотом США послал запрос: «Рассматривали ли возможность использования автожиров[89] или вертолетов для эвакуации терпящего бедствие личного состава?»

Через два часа ему ответил адмирал Эрнест Дж. Кинг, главнокомандующий всеми флотами: «Была проанализирована возможность задействовать автожиры, вертолеты и планеры, но все эти варианты отвергнуты. Сила ветра в районе, где проводится операция, не позволяет использовать эти средства спасения»

При этом обсуждение планов не выходило за пределы правительственных кругов и кабинетов высших военных чинов. В обществе ни о чем не знали: даже намека на это не было. Корреспонденты газет и радиостанций, писавшие о войне, с радостью бы схватились за острую тему: несколько крушений подряд, героические попытки спасти выживших летчиков. Драматическая история двух маленьких отрядов, ожидающих помощи в ледяных пещерах на расстоянии десяти километров друг от друга, стала бы лакомым куском для тех, кто устал писать статьи по материалам скучных отчетов о военных операциях. Но события в Гренландии, да и все связанное с подготовкой совместных действий Союзников, было строго засекречено. Никакие утечки в газеты или в радиоэфир были невозможны. Считалось, что если нацисты перехватят эту информацию и узнают, что среди ледников затерялся бомбардировщик «В-17», они попробуют отыскать его, уничтожат экипаж и похитят прицел Нордена.

Или, к примеру, если враг узнает, что на якоре в Команчи-бей стоит «Нортленд», корабль может стать мишенью для торпеды, пущенной с подводной лодки. Даже когда семьям военнослужащих сообщали о том, что их мужья, сыновья или братья пропали без вести или погибли в Гренландии, родственников просили не распространяться о деталях случившегося, пока командование не объявит обо всем публично. «Болтун – находка для шпиона», – говорили близким погибших, и те прислушивались к предупреждениям.

Шесть человек, замерзающих среди снегов, ничего не знали о том, сообщили ли семьям об их злоключениях. Но они понимали, как действуют законы военного времени, а также принятые в армии в подобных случаях механизмы и протоколы. От них самих зависело одно: постараться выжить, чтобы потом объяснить родным, почему те так долго не получали никаких писем и вестей.

16

Защита от медведя

Март – май 2012 года

Перед тем, как покинуть завершившуюся неудачей январскую встречу в штаб-квартире Береговой охраны, я отыскал коммандера Джима Блоу, курировавшего в этом ведомстве операции по поиску «Груммана дака». Хотелось надеяться, что он успокоит меня и скажет, что все это обычные бюрократические препирательства.

– Что же теперь? – горестно вопрошал я, вторя интонациям Лу во время заседания.

Поначалу мне казалось, что Джим кивал в знак согласия с позицией подполковника Макдоны из Департамента министерства обороны по поиску пропавших без вести военнослужащих. Тот, если помните, был категоричен и заявил, что нам следует начать действовать самим, без чьей-либо поддержки. Однако Джим Блоу принадлежал особому роду войск, Береговой охране, где привыкли делать многое очень малыми средствами. К тому же он обладал хладнокровием и невозмутимостью, свойственными летчикам-спасателям. Жесткая отповедь, которую мы получили в переговорной, не произвела на него впечатления. Он посмотрел на меня так, будто я задал глупый вопрос, и ответил:

– Нам понадобится подробный план экспедиции. Идею никто не похоронил. Мы должны продолжать готовиться.

Я кивнул и ушел, не зная, что и думать: продолжать сомневаться или успокоиться. Может, нужно было совместить и то, и другое?

Прошло два месяца. Колесики административных механизмов продолжали вращаться. Были написаны сотни электронных писем и сделано множество звонков. Но дело не сдвинулось с места. Изначальный план Лу, предполагавшего, что группа отправится в Гренландию в мае, пришлось пересмотреть. Операцию удастся начать в лучшем случае в августе. Мне же казалось, что «Утиная охота» вообще теперь может не состояться.

Береговая охрана по-прежнему была готова предоставить огромный грузовой самолет «С-130», но ни на что другое, похоже, у ведомства денег так и не нашлось. Лу искал частных спонсоров, но и это не сработало. У всех вызывала сочувствие идея о возвращении на родину трех американских героев-летчиков, чьи тела застыли среди покрытого льдом острова на долгие десятилетия, однако никто не готов был за это платить.

Вернее, почти никто. Кроме меня.

Я получил от издателя аванс за эту книгу и отправил его в компанию Лу North South Polar, которая занималась подготовкой экспедиции. Я простодушно полагал, что таким образом зарезервирую себе место в команде, которая отправится в Гренландию. Лу обещал, что вернет деньги до первого мая. Или так: удержит часть средств (стоимость моего перелета и обеспечение во время экспедиции), а остальное возместит. Но вот уже начался май, а деньги все еще у него и дата поездки так и не назначена. Мне хотелось бы думать, что врученная мною сумма зарезервирована и лежит на банковском счете, но я не настолько наивен. Лу два года готовил поисковую операцию, извелся сам и извел свои накопления, так что, скорее всего, и мои деньги уже пущены на текущие расходы. Можно было спросить об этом, но я не был уверен, хочу ли знать правду.

Лу надеялся получить значительные вливания от продюсера из Лос-Анджелеса по имени Аарон Беннет. Тот собирался снимать нечто вроде приключенческого документального фильма о поисках пропавших самолетов и экипажей. Предполагалось, что North South Polar окажется в центре этого повествования. Лу представлял себе целый сериал, в котором найдет отражение не только гренландская эпопея, но и экспедиции в Антарктиду и в южную часть Тихого океана, а также расследования судеб самолетов, потерпевших крушение в 1930-е годы и в эпоху вьетнамской войны. Но первая серия должна была быть посвящена «Утиной охоте».

Беннет верил в то, что у Лу все получится. Из телефонных разговоров с ним и из его писем можно была заключить, что он изо всех сил трудится ради общего дела. Однако пока он получил лишь так называемые «голливудское согласие», которое на самом деле скорее означает «может быть». Это лучше, чем ничего, и все же контрактом на съемки там и не пахло. Все было призрачно. Ему объясняли, что телекомпании и так погибают под завалами заявок, авторы которых предлагают самые различные сюжеты для реалити-шоу: захватывающие приключения, жизнь звезд, супружеские склоки.

Кроме этого, продюсеров смущал более насущный момент, беспокоивший также и экспертов DPMO: никто не был уверен в том, где именно все-таки нужно искать «Грумман дак». А Голливуд, как и министерство обороны, любит определенность.

На первый взгляд казалось, что место, где находятся обломки самолета, установить довольно просто. В течение нескольких месяцев, последовавших после крушения, их видели посреди ледника очень многие. Это полностью опровергает версию, будто биплан упал в море и ушел глубоко на дно залива Коджи-бей.

Последнее свидетельство очевидца датируется 1947 годом, то есть через пять лет после катастрофы. И это добрый знак. Значит, биплан находится не на самом подвижном леднике, на большой скорости несущемся к воде.

Важными документами были также карты, сделанные от руки летчиками-спасателями, особенно две зарисовки Бернта Бальхена. На каждой из них крестиком отмечено место, где полковник видел самолет. Лу мог часами, как завороженный, смотреть на эти исторические листки. Первую схему Бальхен набросал в блокноте, вырвав страничку, а потом повторил рисунок в акварельной технике. Сопоставляя данные, полученные с радара и спутника, с этими картами, Лу заключил: некоторые замысловатые детали, которые, как давно считалось, были добавлены просто чтобы «расцветить картинку», на самом деле указывали на конкретные детали ландшафта. А значит, они могли послужить подсказками во время поисков «Груммана дака».

Также Лу изучил набросок карты, сделанный Гербертом Керзом, штурманом из экипажа «В-17» под командованием «Папы Тернера». На нем Керз отметил практически то же место крушения, что и Бальхен. Эти два документа косвенно подтверждают имеющуюся информацию о последних минутах самолета. Например, на них указано, что биплан упал примерно на полпути от «PN9E» до Команчи-бей, где его ожидал «Нортленд». Это сходится со свидетельством о том, что Притчард связался с кораблем и запросил помощь (магнитную ориентировку) через девять минут после взлета, то есть на половине маршрута, преодолеваемого обычно за двадцать минут.

Если бы «Грумман дак» разбился где-нибудь в джунглях Новой Гвинеи или в лесах Европы, следопытам вполне хватило бы имеющихся данных, чтобы найти обломки. Но только не в Гренландии. Задачи экспедиции осложняли три фактора: прирастающий с каждым годом снежный покров, движение ледника, а также ошибки и противоречия в официальных документах, связанных с установлением места катастрофы.